Перед входом в зал на тумбе установлен портрет Александра Бузина, погибшего в чеченской войне. Горит свеча. Лежат живые цветы.
Оформлена книжная выставка «Солдатами не рождаются», посвященная памяти воинам, служившим в Чечне.
Звучит песня «Память» . Слайд «Живым и погибшим посвящается».
Не удалось нашей стране оставить в прошлом столетии все беды и трагедии. В Новый век и тысячелетие Россия пришла с чеченской войной – жестокой, беспощадной. И хотя война никогда не бывает милосердной – всегда это трагедия, боль, слезы, смерть... а нынешняя, как ее называют, вторая чеченская компания, страшна еще тем, что стала для нас обыденной. Люди уже привыкли даже к сообщениям о числе погибших, равнодушно взирали на экраны телевизоров, где мелькали кадры из разрушительного Грозного.
Да и сами сюжеты с чеченской войны, которые раньше открывали любой выпуск новостей, нынче перекочевали на второе, третье, пятое места…
У этой войны еще нет истории. Она не написана. Мы знаем о ней столько, сколько нам не опасно знать, чтобы не увидеть себя такими, какие мы есть. Но немало сказано о причинах этого кровопролития, много написано о том, как там велись боевые действия. Но ясно одно: шла война.
Там, в Чечне, несли боевую вахту наши солдаты – молодые парни. И где бы каждый из них ни находился – обезвреживал какое-либо зарядное устройство, обходил печально известную всем площадь Минутку в Грозном или стоял на посту – они обязаны были достойно выполнить свой воинский долг, как и подобает настоящему мужчине.
А мы… Мы должны были их ждать. И делать все возможное, чтобы наши ребята чувствовали поддержку, были уверены в том, что о них помнят, их любят и ждут.
Б. Галкин «Россия»
Что теперь с нами стало…
Как Россия устала…
И какая еще ждет Россию война?
Мне не хочется крови,
И не надо нам славы,
Нас так мало осталось
А Россия одна.И послушным солдатам
По торжественным датам
Про березки да клены
Сладкий голос поет
Стыдно станет погонам
Защищать бастионы
Уворованной жизни
Тех и этих господ.Заживут раны тела,
Если дело задело.
Ну, а если натравят –
Друг на друга пойдем.
Вновь попьет нашей крови
Власть – слепая ворона.
Мне, наверно, не встретить
Двухтысячный год.Под землей в Сталинграде
Отчеканят награды,
Затяжными дождями
Слезы русских Матрен
По Сибири, по Дону,
По России надолго
Не утихнет набатный
И молитвенный звон.Только б души воскресли
И с надеждой и песней
Встали каждый, кто верит.
Что Россия – одна
Брат, отец и друг детства,
За Россию-все вместе!
Заживут наши раны.
Но душа – никогда!
Конечно, ждать нелегко. Особенно родителям, чьи дети служили в Северо – Кавказском военном округе. Там несли боевую вахту более 150 ребят из нашего Советского района. Бывало так, что от них месяцами не приходили письма.
И тогда шли их родные в Комитет солдатских матерей – чтобы хоть что-то узнать о судьбе своих мальчиков. Комитет солдатских матерей «Сибирячка» г. Советский в ноябре 1999 года был зарегистрирован как самостоятельная общественная организация. Только за полтора месяца 2001 года в «Сибирячку» поступило около 50 заявлений, где родители просили разыскать ребят, от которых долго нет писем, просили помочь разобраться с делами о неуставных отношениях в воинских частях, самовольном оставлении воинских частей. Это есть та огромная невидимая работа, о которой знают немногие.
В сердцах многих из нас война в Чечне оставила неизгладимый след. После поражения в Афганистане наши политики должны были не ввязываться в еще более страшную войну. Понятны были причины не отпускать Чечню. Это и проблема территориальной целостности, как важнейшее условие государственности; экономические причины: Чечня – это нефть. Были и исторические причины. Немаловажную роль сыграл и религиозный фактор.
В итоге ценность человека, его права и свобода, вопреки конституционной норме, уступила верховенству интересам нефтеструктур, военно-промышленному комплексу.
Но какие бы не были причины, судьбу солдат решали военачальники. А страдать приходилось мальчикам, которые еще вчера сидели за школьной партой и никогда не нюхали пороха. Переживать приходилось матерям, чьи дети уходили в армию: кому-то суждено было встречать ребят-инвалидов, кому-то и хоронить.
За весь период военных действий в Чечню было призвано из города Советский – 44 юноши, Югорска – 47, Агириша – 8, Алябьево – 3, Зеленоборска – 5, Коммунистического – 5, Таежного – 6, Пионерского – 15. Малиновского – 4. Семеро воинов погибли, двое пропали без вести. Одиннадцать человек получили ранения, из них двое умерло в мирное время, 15 солдат награждены орденами и медалями, 1 получил звание Героя России, посмертно.
Им до сих пор непонятно: за что воевали, ради чего погибли.… Но они знают, что война – явление жестокое, страшное. И пока существует на земле злоба, ненависть, будут существовать и войны, которые наносят боевые раны людям, уносят из жизни детей и близких.
Слайд «Портрет А.Бузина»
Наш сегодняшний вечер мы посвятили Александру Бузину, нашему земляку, погибшему почти 15 лет назад на чеченской войне.
Это случилось в то время, когда еще не было объявлено об окончании военных действий в Чечне. Это произошло 21 мая 1996 года. Именно в тот день не стало рядового Александра Бузина. А точнее младшего сержанта А.Бузина. Александр так и не узнал, что за несколько дней до гибели, ему было присвоено звание младшего сержанта.
Из 12 Героев России, удостоенных этого звания посмертно в чеченской войне, первый, а, возможно, и единственный в Ханты - Мансийском автономном округе – Александр Бузин, парень из нашего города Советский.
21 мая «в этот трагический день» он принимал участие в рейде десантно-штурмовой группы по тылам боевиков. В ходе операции инструктор минно-розыскного отдела вместе со своим четвероногим помощником Джоном обнаружили и обезвредили 16 мин и 4 фугаса, затем группа попала в засаду. Первым понял это Александр, он шел впереди и, чтобы предупредить товарищей, открыл огонь по боевикам. В этом коротком бою Бузин был смертельно ранен…
Стихотворение «Я убит на Чеченской войне», написанное учителем начальных классов Акинфовой Евгенией Павловной.
Был мальчишка я шустрый и бойкий,
В коридоре с друзьями «бузил»,
Получал и пятерки и двойки,
Но школу свою он любил.Не спешите, постойте, ребята!
Побеседуйте тихо со мной.
И скажите: «Какой был веселый!
И какой он еще молодой!»Подождите Девчонки смеяться,
Посмотрите на этот портрет,
Мне исполнилось только 20,
А меня уже нет, просто нет…Я войну эту страшную видел,
С автоматом я в бой уходил.
Чтобы вас здесь никто не обидел,
Чтобы вас здесь никто не убил!Мне бы бегать на поле футбольном,
И подругу встречать по весне…
Я весной не вернулся из боя
Я убит на Чеченской войне.Мать рыдает, горюет, страдая,
Над могилою ранней моей,
Да поет, по весне заливаясь,
Подпорожский шальной соловей.Побывайте у мамы в квартире,
Навестите родную мою.
Чтобы знала она, что о сыне.
Кто-то помнит в родимом краю.Погрустите и вы над могилой,
Принесите цветов полевых.
Чтобы пахло мне Родиной милой,
На дорогах моих неземных.
Слайд «Обелиск А.Бузину»
Город Советский. Тихое кладбище. Памятник с именем. Возраст 20 лет.
Каким он был Александр Бузин? Как жил? Что остается от жизни, длинною всего в 20 лет?
Детство Александра прошло в нашем городе. Александр еще со школьной скамьи мечтал стать художником по дереву. Не случайно, после окончания восьмого класса, пошел учиться в Советское ПУ-11, где получил интересующее его образование – столяр художественной мебели, мебельщик-станочник. После окончания училища по специальности проработал только 10 месяцев. Затем его призвали в войска. Он не роптал на судьбу, что помешала ему на какое-то время получать удовольствие от достигнутого. К армейским испытаниям был полностью готов. И верил, что отслужив, как и все, вернется домой, к матери, к любимому делу.
«Я не знаю, зачем…» Слова А.Вертинского.
Я не знаю зачем, и кому это нужно,
Кто послал их на смерть
Не дрожащей рукой.
Только так бесполезно,
Так зло и ненужно,
Отпускали их в вечный покой.Осторожные зрители,
Молча кутались в шубы
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.Закидали их елками, замесили их грязью
И пошли по домам под шумок толковать,
Что пора положить бы конец безобразию,
Что и так уже скоро мы начнем голодать.И никто не додумался просто встать на колени,
И сказать этим мальчикам,
Что в бездарной стране,
Даже светлые подвиги – это просто ступени
В бесконечные пропасти неподступной войне.
О службе Александра Бузина, о нем как о человеке, отличном воине, надежном товарище рассказывали потом местные газеты в очерке «Дай, Джон, на счастье лапу мне».
Как рассказывали сослуживцы Александра Бузина, Джон был очень предан своему хозяину. Сразу после разыгравшейся трагедии Джон никого не подпускал к телу хозяина. К себе – более трех суток! Подорвавшись на мине, как и хозяин, он получил также тяжелейшее огнестрельное ранение. Собака только на месяц пережила хозяина. Джона не стало 23 июня.
Вот что рассказывают сослуживцы А.Бузина.
Может быть, именно эти воспоминания помогут нам ответить на вопрос: «Что есть человеческая жизнь?»
Рассказывает младший сержант Владимир Бирюков:
Мы призвались с Бузиным одновременно. Александр с первого дня мечтал оказаться рядом с вольером, почувствовать себя дрессировщиком. Помимо исполнительности его отличали такие качества, как любовь к животным и умение донести до них самое необходимое. Уже в первом полугодии рядовой А.Бузин зарекомендовал себя с лучшей стороны, ему была объявлена благодарность.
Рассказывает помощник начальника группы по работе с личным составом ст. лейтенант Петр Анатольевич Белашев:
Рядовой Бузин ничем особенным не выделялся. На заданиях, как и большинство военнослужащих, был исполнительным. Но меня всегда в нем привлекала такая деталь, как соответствие роста с размером сапог.
Александр не отличался большим ростом, если не сказать наоборот. А сапоги были большого размера – этакий мужичок из лесов. Когда он с сослуживцами готовился к первому своему выезду в Чечню, произошел небольшой казус. Все подбирали, подгоняли обмундирование. Стали примерять бронежилеты. Рядовой А.Бузин тоже принялся примерять бронежилет. Когда я увидел его в броне, только улыбнулся. Казалось, он качается под тяжестью, еще немного и он упадет. Но это было только мимолетное впечатление.
В первой командировке он доказал, что из него получается отличный боец и хороший товарищ.
Рассказывает сослуживец рядовой Олег Алиновский :
Саша был само обаяние. С ним легко общались, парень прекрасно относился к юмору и никогда не обижался на шутки. Вообще был очень спокойный.
Рассказывает рядовой Андрей Телегин :
Он был отличным парикмахером. Всех своих стриг, - только попроси. Да и вообще был отличным парнем.
В начале мая 1996 года Александр Бузин, как наиболее подготовленный и опытный специалист, был придан подразделению разведки воздушно-десантной дивизии. Начались разведывательные операции в тылу, в районе Бамута. 21 мая в составе десантно-штурмовой группы убыл в длительный рейс по тылам боевиков. Как и полагалось инструктору минно-розыскной собаки, рядовой Александр Бузин находился впереди группы. Операция длилась ни один час. Инструктор с собакой успели обнаружить и обезвредить 20 мин и фугасов. В какой-то момент Александр почувствовал на себе чьи-то тяжелые взгляды. Времени на раздумье не было. Он открыл огонь по засевшим боевикам. Вызвав огонь на себя, Александр тем самым предупредил товарищей о засаде. Сам же в коротком бою был смертельно ранен.
Умер Саша на руках боевых товарищей.
Пройдут годы. Многое со временем, конечно, забудется. Канут в небытие нынешние дискуссии об «афганцах» и «чеченцах», и попреки, так больно их ранящие. Затянутся раны, напоминая о себе к непогоде. Потускнеют боевые ордена, у солдат вырастут дети. Но эти войны навсегда останутся в памяти ничем неизгладимой трагической меткой.
Останутся стихи и песни, рожденные на войне, рассказывая о силе духа и мужества русского солдата.
На Родине Александра Бузина стоит скромный обелиск. Это вещественное доказательство памяти о Герое России.
Ну, а невещественные доказательства – в памяти сослуживцев, в памяти тех, кто служил с ним в части.
В памяти тех, кого он спас в Чечне, обезвреживая мины и фугасы.
Полководец Суворов определял шесть качеств, необходимых для солдата, и говорил, что ему «надлежит быть здорову, храбру, решительну, справедливу, благочестиву».
Нынешнему российскому солдату, служа в Чечне, помимо этих качеств нужны и многие другие. И, прежде всего, мудрость и терпение. Он обязан долгу, выдерживая натиск противоречивой информации, ориентируясь в Кавказских политических хитросплетениях, не поддаваясь на провокации.
Как известно, войны не заканчиваются тем долгожданным моментом, когда смолкнет оружие. Они продолжаются в душах тех, кто в них участвовал. И эта война на чеченской земле – не исключение. Она долго еще будет напоминать о себе – пока живы матери, потерявшие кормильцев, пока болят раны воинов.
Российские солдаты, вернувшиеся с чеченской войны, принесли с собой как бы обновленную любовь к Родине. Они в какой-то мере вернули нам высокое понятие патриотизма, мужества, воинского и человеческого долга.
Звучит песня «Память»
Клип на песню Тимура Муцураева - "Мама, приезжай и меня забери"
Обидно, ребята
***
Ты не видел горячие вспышки От разрывов фугасных снарядов, Как кричат умирая мальчишки, Как мутнеют их ясные взгляды. И как плачет холодное небо, Обливая убитых слезами… Ничего ты не знаешь об этом, Потому, что ты не был там с нами.
Но ты всё же вглядись в эти лица, Что остались на стареньком фото. Пусть тебе никогда не приснится, Как погибла десантная рота, Как горят боевые машины На вокзале в разрушенном Грозном, Как стреляют седые вершины, Как реву я в окопе промозглом.
Пусть убиты, разорваны в клочья, Пусть остались одни медальоны. Пусть пропали без вести, бессрочно. Пусть скорбят овдовевшие жёны. Пусть стране неизвестны герои, И пускай генералам не стыдно.. И пускай те кто выжил – изгои. Пусть! И всё же ребята обидно. 2005
Стихи Сергея Елисеева ― участника войны в Чечне, 324 МСП , врача-хирурга Иркутской областной клинической больницы
Артуру Агафонову посвящается.
Сергей Елисеев.
Здорово, приятель!
Давно не видались.
Ну как здесь лежится? Да мне уж всё равно…
А помнишь, Серёга, как с тобой раньше дрались?
Да. Прошлое дело. Забыто давно.
Вновь серое небо над нами висит.
И снова всё в белом, и сердце грустит.
И снова ком к горлу, слеза по щеке.
Шагаю по городу, как тогда вдалеке.
Ну, что, брат, мне скажешь?
Да мы всё уж сказали.
Той промозглой зимою, в тех проклятых снегах.
Под огнём пулемётным мы с тобою лежали.
Я ушёл, ты остался… Так решил их Аллах.
Холодные льдинки блестят на ресницах.
Застыли снежинки на синих губах.
И взглядом стеклянным ты смотришь на небо.
С восходом туманным ушёл, как и не был.
А я вот женился. Уж дочке три года.
Забыть всё старался… Вот только сейчас…
Сейчас бы напиться. Такая погода…
Зачем ты остался?
Ты знаешь, я пас.
Мы где-то под Грозным с тобой породнились.
Под небом свинцовым огнём покрестились.
Тот выстрел раздался, и тень пролегла.
Я ушёл, ты остался. Вот такие дела.
Воспоминание о войне
***
Я по мирным
проспектам гуляю, а вокруг всё беспечные лица.
А я мысленным взором листаю неотправленных писем страницы.
Тех ребят, что навеки остались в проржавевшей грязи над Аргуном
Эти письма по ветру метались уподобившись белым воронам.
Небо серое плачет дождями. Пусть хоть кто-то над нами поплачет.
Плачем мы над своими друзьями. Кто-то тихо в стороночке плачет.
Ой, ты серое горное небо, что ж ты давишь солдату на душу?
Никогда ведь я плаксою не был, а теперь слёзы горькие душат.
Вы налейте ребята мне водки. Да в железную кружку побольше.
Не попали сегодня мы в сводки, но от этого мне только горше.
Горький хмель разольётся по жилам. Разомлеет уставшее тело.
Но взметнётся фугасным разрывом крик души:"Что же дальше нам делать?”.
За какую такую идею нас страна на войну посылает?
Наши взводы и роты редеют! Так за что же нас здесь убивают?!
Может быть, для страны мы отбросы? Может отданы мы на закланье?
Мы решаем чужие вопросы через горечь свою и страданье
Стихи Сергея Елиссеева – участника войны в Чечне,324 МСП
Тишина
***
Как хочется услышать тишину
Забыть эту проклятую войну
Каких ребят
оставили мы тут
Как больно вспоминать сейчас об этом
А их и до сих пор наверно ждут
Родители, друзья, жена и дети
О сколько б я
сейчас отдал за то
Чтобы они опять вернулись к жизни
Но чувствуя бессилие своё
Ору я по ночам от страшной мысли
Что их уж не
вернуть и с нами их не будет
Мы обещаем, вас не позабудем
За тех, кто не дожил, кто не вернулся с боя
Мы не забудем вас и третий пьём мы стоя
За тех, кто не дожил, кто не вернулся с боя
Как хочется
услышать тишину
Не слушать эти громкие раскаты
Забыть эту проклятую войну
Восполнить невозвратные утраты
1995
Стихотворение Андрея Юрченко – участника войны в Чечне,324 МСП
Перед атакой
***
Холодное утро.
Багровый рассвет.
Я «царапаю» наспех последний привет.
Я должен успеть до атаки ещё полчаса.
А сердце стучит
свой призывный набат,
Как у сотни таких же безликих солдат
Чьи жизни короче, чем выкрик комбата: «Вперёд!»
И в небо
холодное меж облаков
Уносятся души убитых стрелков
Которые только что были одними из нас.
Нам пули
последнюю песню споют.
Я вижу, я знаю нас всех здесь убьют.
Пусть ночи дождливые плачут о нас.
Стихи Сергея Елисеева, участника боевых действий в Чечне
324 МСП посвящается
***
Белым покрывалом поле застилает.
Под Чечен-Аулом взвод наш погибает.
К берегу Аргуна злые духи жмутся.
По взводам пехоты миномёты бьют.
Молодой парнишка так хотел вернуться.
А его сегодня, может быть, убьют.
Праздничной гирляндой в воздухе
ракеты.
Поминальной свечкой БМП горит.
Прячась у арыка курит сигарету.
Тот который будет, может быть, убит.
По земле раскисшей паренёк петляет.
Слёзы ручейками по щекам текут.
Он бежит в атаку и ещё не знает.
Что его сегодня, может быть, убьют.
На разбитом поле танки догорают.
В небе закопчённом бледный солнца диск.
Те кто жив остался водку разливают.
У реки над мостом – Чёрный обелиск.
Белый снег пушистый, чистый,
серебристый.
С тёмных туч срываясь над землёй кружится.
Словно белый саван он укрыл округу.
В этот день когда-то потерял я друга.
Стихи Елисеева Сергея, участник боевых действий в Чечне
Посвящается солдатам Российской Армии, воюющим в Чечне.
***
Если я пропаду на чужой стороне,
Ты поставь мне свечу и взгрустни обо мне.
Пусть в былом не сбылось, не сложилось у нас,
Я вернусь! Если снайпер подарит мне шанс,
Если ночь захлестнет его мертвой петлёй,
Если нет, значит, гнить мне в могиле сырой.
Дан приказ. Полыхает кровавый рассвет.
И неважно, что мне двадцати ещё нет.
И неважно, что я не хочу убивать.
Я - солдат. Чтобы выжить, я должен стрелять.
И неважно, что я не хочу умирать.
Я - солдат, значит, должен приказ выполнять.
Косит смерти коса и врагов, и друзей.
Каждый час здесь за два в бесконечности дней.
Сквозь прицел я смотрю на цветы на лугу.
Жаль, что я их тебе подарить не могу.
Ты поставь мне свечу и взгрустни обо мне,
Если я пропаду на чужой стороне.
Если я пропаду на ненужной войне,
Как о друге хорошем взгрустни обо мне.
1996
Стихотворение Натальи Мироновой
Чеченские Города
***
Чечня, друзья, не только город Грозный.
Не только в Грозном мы бои вели.
Бой в городе, конечно, очень сложный,
Вам скажут в Гудермесе и Шали.
Мы грязь и пыль месили сапогами,
Ведь нас сюда дороги не вели.
Мы по полям их проложили сами
К Аргуну, Гудермесу и Шали.
Пусть ярлыки нам вешают любые,
Не надо нам, друзья, чужой земли.
С боями шли мы к городам России –
К Аргуну, Гудермесу и Шали.
Мы верим, что потери не напрасны,
И все, что надо, сделать мы смогли.
И пусть живут, по – своему прекрасны,
Аргун и Гудермес, да и Шали.
Пройдут года, и мы расскажем внукам,
Какие мы бои в Чечне вели…
Вот только б впрок пошла эта наука
Аргуну, Гудермесу и Шали.
Стихотворение Александра Вырвич
Сорок дней
***
Когда в казарму армии особой
Тебя введут, смущенный новичок,
Ты эту койку походя не трогай,
У этой койки – свой особый срок.
К ней сорок дней никто не прикоснется,
И поперек простынки номерной
Горячей лентой наша память льется
О том, кто нас навек прикрыл собой.
Мы от воронки оттащили Кольку,
А он шепнул, бинтов своих белей:
«На сорок дней мою оставьте койку…
Хочу я с вами…эти сорок дней…»
И сорок дней уральские Сереги
И смуглые ребята из Хивы
Улыбку оставляют на пороге
И здесь не поднимают головы.
И сорок дней, как кровь его живая,
Та лента поперечная горит.
И сорок дней мы молимся, не зная
Ни строчки из отеческих молитв.
Стихотворение Юрия Лошиц
Да, я была любовницей Эльмира, и скрывать это не собираюсь, - заявила в судебном заседании 18-летняя Светлана Баркова (фамилия изменена – В.Е.). – Вообще же и его самого, и его отца я знаю лет десять – с того времени, как Гусейновы приехали в Чапаевск и купили дом на одной с нами улице. Когда я была еще маленькая, мы с Эльмиром просто дружили, а потом я подросла - и вскоре стала его любовницей. Он мне постоянно помогал деньгами, давал рублей по 500 в неделю…
Потом на суде, проходившем в 2004 году, выступали и другие девушки с той же чапаевской окраины, которые тоже признавались, что и они были любовницами подсудимого. При этом каждая из них прекрасно была осведомлена о том, что у Гусейнова-младшего на содержании находились и другие подружки, кроме нее, однако даже при таких условиях все девушки между собой прекрасно ладили и даже не пытались друг друга ревновать.
Впрочем, иногда здесь бывали и исключения. В частности, уже упоминавшаяся Света Баркова в ходе судебного заседания сообщила, что у нее однажды случилась драка с некоей Катей – другой подружкой Эльмира Гусейнова. Схватка, как оказалось, вышла нешуточная, потому что Катя при этом сломала Свете палец на руке. Однако причиной потасовки и в этом случае была вовсе не ревность, а деньги: кто-то из девушек сказал Свете, что этот 25-летний любвеобильный азербайджанец Кате платит больше, чем ей…
Видимо, некоторые девушки и в самом деле по-своему любили Гусейнова, потому что при случае готовы были выполнить все, что он попросит. Вот Эльмир однажды и попросил Свету забрать у него небольшой сверток, найти для него надежное место в своем доме и хранить до тех пор, пока он не попросит. Девушка не утерпела и упросила своего друга показать, что же находится в пакете. Оказалось, что в свертке лежал… пистолет Макарова. Правда, Гусейнов уверил свою пассию, что это оружие не боевое, и к тому же неисправное, и потому, мол, никаких неприятностей оно тебе не принесет.
В итоге успокоенная Света положила пакет в свой диван и забыла о нем на несколько недель. Вспоминала же она о пистолете только после того, как его просил принести Эльмир. На другой день он обычно опять возвращал оружие девушке, которая опять прятала вороненый предмет на прежнее место. Так длилось до тех пор, пока однажды во двор Гусейновых не нагрянула милиция и не увезла Эльмира в желтой машине с зарешеченными окнами. А еще через несколько дней домой к Барковым явились люди в штатском и попросили по-хорошему, без обыска выдать им злополучный пистолет…
Вот тогда-то жители той тихой улицы на окраине Чапаевска, маленького городка в Самарской области, и узнали, кто на самом деле скрывался под личиной добропорядочного азербайджанского бизнесмена Эльмира Гусейнова. Точнее будет сказать, что подлинной коммерческой деятельностью (торговлей зерном) занимался его отец - Гусейнов-старший, а вот 25-летний Эльмир, формально числясь участником папиного бизнеса, на самом деле свой основной доход имел от ночных разбоев и даже заказных убийств. При этом основным объектом нападений Гусейнова-младшего были, как выяснилось, фермеры из соседних с Чапаевском сел. Разумеется, разбойничал он не один, а в составе банды, в которую, согласно его показаниям, входили еще трое молодых цыган. Однако, как не странно, их личности и адреса установить так и не удалось, и поэтому за бандитские налеты на фермеров Гусейнов впоследствии был вынужден отвечать в одиночку.
Кроме уже упоминавшегося пистолета Макарова, на вооружении преступной группы были также три пистолета ТТ, обрез охотничьего ружья, гранаты РГД-5 и автомат АК-47. Весь этот арсенал, кроме автомата, милиция обнаружила в доме Гусейновых во время ареста младшего сына. Впрочем, оперативники смогли найти магазин к упомянутому АК-47 с 30-ю патронами, так что отрицать отсутствие у себя этого оружия бандиты даже и не пытались.
В ходе расследования дела прокуратура предъявила Гусейнову обвинение в организации и участии в вооруженных налетах на фермеров Майеров из села Макарьевка Безенчукского района, а также на фермеров Арефьевых из поселка Куйбышевский Красноармейского района. В этих случаях сценарии преступлений были очень сходными. Около полуночи бандиты в масках врывалась в дом ничего не подозревавших аграриев, избивали мужчин, а женщинам и детям приставляли к вискам стволы. В такой ситуации, конечно же, жертвы нападений готовы были отдать разбойникам все, что угодно, только бы их оставили в живых. Хорошенько попугав потерпевших, преступники забирали из их дома деньги, золотые украшения и прочие ценные вещи, после чего скрывались в ночи. Уже потом, при подсчете, было установлено, что Майеров налетчики лишили имущества почти на 33 тысячи рублей, а Арефьевых – на 23 с лишним тысячи.
После серии вооруженных налетов о Гусейнове в криминальном мире, видимо, заговорили как о крутом гангстере. Так или иначе, но вскоре к нему стали обращаться местные чапаевские бизнесмены с целью «убрать» неугодного конкурента. Молодой азербайджанец согласился на эту «мокрую» работу, однако про себя решил, что сам он пачкаться кровью не будет. К тому времени Эльмир уже присмотрел кандидата на роль киллера: им оказался 23-летний Муса Каимов, житель села Шали Чеченской Республики, незадолго до того с целью заработать приехавший со своей исторической родины на берега Волги. Однако никакой гражданской профессией Муса к своим годам так и не овладел: за годы вооруженного конфликта в Чечне он научился только хорошо владеть любым оружием и хладнокровно убивать. Поэтому молодой чеченец охотно согласился на предложение Гусейнова о выполнении для него специфических «заказов».
Первой жертвой этого наемного убийцы оказался частный предприниматель Бахриев из села Владимировка Безенчукского района. Некий конкурент «заказал» его Гусейнову за 100 тысяч рублей. Получив свой «гонорар», Эльмир половину отдал Каимову, а для выполнения «задания» снабдил его пистолетом ТТ. Дальше наемники действовали уже по привычной схеме. К дому Бахриева они подъехали около полуночи, и Гусейнов постучал в дверь. Хозяин дома вышел на крыльцо – и тут же получил от притаившегося в темноте Каимова пулю в висок. Бахриев умер на пороге собственного дома уже через несколько минут, не приходя в сознание.
Затем подельники по тому же сценарию совершили заказное убийство частного предпринимателя Магерромова, проживавшего в Чапаевске. За эту «работу» заказчик заплатил Гусейнову $1500, и половина этой суммы, как и в прошлый раз, досталась Каимову. Правда, в отличие от предыдущего случая, чеченцу пришлось стрелять в Магерромова сквозь оконное стекло, потому что осторожный бизнесмен при стуке в дверь не стал выходить на крыльцо, а попытался рассмотреть ночных визитеров из окна. Однако это не спасло предпринимателя: пуля из пистолета Каимова пробила ему голову, от чего последовала мгновенная смерть.
Как известно, заказные убийства всегда раскрываются очень трудно, поэтому тот факт, что киллер в 2004 году в конце концов оказался на скамье подсудимых, следует считать большой удачей наших правоохранителей. Но самое удивительное здесь вовсе не то, что над Каимовым в конце концов состоялся суд, а совсем другое. Оказывается, в ходе следствия по факту этих убийств розыскникам удалось найти только исполнителя, но никак не заказчиков преступлений. Гусейнов, получавший от них деньги, на допросах ничего вразумительного не смог сказать не то что о фамилиях и адресах, но даже об их именах и о портретах. Так или иначе, но установить личности коммерсантов, пожелавших с помощью наемников убрать со своей дороги конкурента, в ходе следствия не удалось.
А Гусейнов после удачно исполненных «заказов», как видно, решил расширить свой преступный бизнес, и даже пытался привести его «в соответствие со временем». Во всяком случае, у бывшего военнослужащего Пискунова молодой азербайджанец по случаю приобрел партию тротиловых шашек. Но потом главаря банды, как видно, «задавила жаба» - и он решил, что платить продавцу за этот товар слишком уж накладно. С того момента участь Пискунова была решена.
На этот раз на «мокрое дело» Гусейнов пошел сам, без посредников. Азербайджанец заявил продавцу тротила, что расплатиться с ним он сможет только после того, как получит соответствующую сумму денег от некоего лесника, проживавшего где-то в речной глухомани за Чапаевском. Пискунов согласился поехать с Гусейновым, чтобы побыстрее получить плату за товар. А дальнейшее, как уже вы догадываетесь, произошло по классической схеме. В безлюдном месте Эльмир под благовидным предлогом остановил машину, а затем, улучив момент, сбил с ног незадачливого продавца, после чего прикончил его выстрелом в голову…
В ходе следствия прокуратура приняла решение не привлекать к уголовной ответственности Светлану Баркову за хранение в своем доме пистолета Макарова, поскольку девушка совершенно не разбиралась в оружии и была введена в заблуждение своим приятелем относительно убойности и исправности ПМ. В итоге из всех фигурантов данного уголовного дела на скамье подсудимых оказались лишь Эльмир Гусейнов и Муса Каимов. При этом азербайджанец с самого начала частично признавался в совершенных им преступлениях, не соглашаясь лишь, что он принимал хоть какое-то участие в убийстве Бахриева и Магерромова. А вот Каимов так и не признал ни одного пункта обвинения. Более того: чеченец заявил ходатайство, чтобы для него на судебный процесс пригласили переводчика. Однако суд отклонил его просьбу, мотивируя это тем, что Каимов – гражданин России, окончил русскую школу, и, следовательно, должен в достаточной степени владеть главным языком своего государства. Тогда обидевшийся подсудимый вообще отказался что-либо говорить в суде, и в итоге он так и промолчал до самого конца судебного процесса.
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Шрифт:
100% +
Меня убили на войне
Виктор Елманов
© Виктор Елманов, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Кострома, декабрь, 1996 год.
Поэтесса Мария Чапыгина.
Мария Чапыгина:
Нет, он не хотел умирать!
Он хотел только жить и смеяться.
В слезах поседевшая мать:
Ему было всего девятнадцать!
Нет, он умирать не хотел!
Любимая плачет девчонка.
Он вдруг… убежать не успел
От мин, завывающих тонко.
Мы все с вами ждали родных,
Смириться с утратой непросто.
Он умер в сороковых?
Нет. Только вчера. В девяностых…
Небольшая пауза.
Мария Чапыгина:
– Вот такое стихотворение…
Грозный, февраль, 1995 год.
Окраина города. Частные одноэтажные дома. По улице, поднимая клубы пыли, движутся военные грузовые машины, техника.
Одна из центральных улиц Грозного. Чудом уцелевшая автобусная остановка.
Ребята из ОМОНа и морской пехоты; здание бывшего мусульманского центра в Грозном; могила с деревянной табличкой.
«Нас перебросили в Грозный и прикрепили к Костромскому ОМОНу. Поселились в подвале бывшего мусульманского центра. А еще раньше здесь был райком партии. Неподалеку от нас, прямо на газоне, могила. Это после январских боев. Хоронили тогда прямо в городе. И никаких табличек не ставили – просто закапывали в землю. А многих даже и не закапывали, прикрывали чем-нибудь – и все…»
Кострома, декабрь, 1996 год.
Подполковник милиции Николай Галкин.
Николай Галкин:
– Картина была удручающая: кругом трупы. Все было усеяно, но подобрать нельзя было – снайпера работали… Такая удручающая была картина…
– А вы с какими войсками контактировали?
– Мы контактировали с внутренними войсками. Нам было придано четыре бэтээра с экипажами. Но, вы понимаете, ребята молодые, восемнадцатилетние. Командир бэтээра, экипажа, ему еще самому учиться и учиться, а его призвали в армию и послали в такую мясорубку. Приходилось уже из наших ребят-офицеров назначать старшими бэтээров, под свое командование брать, и так нести службу. Но я не скажу, нам ребята хорошие попались солдатики. Все понимали. Вместе с нами ели кашу, всё делили, как на войне, все по-братски.
Грозный, февраль, 1995 год.
Ребята из ОМОНа и морской пехоты умываются, бреются, подстригают друг друга, приготавливают пищу.
Из дневника Алексея Сафонова:
«Понемногу обустраиваемся…
Прибежал откуда-то щенок. Ребята прозвали его «чеченец»…
Часто к нам подходят женщины и рассказывают о наболевшем. Один такой рассказ ребята сняли на видеопленку».
Женщина:
– Хорошего мало было… У меня в декабре и январе два сына убили… (Плачет).
Руки солдата разворачивают сложенный вчетверо листок из школьной тетради.
Из дневника Алексея Сафонова:
«Когда мне протянули это письмо – это была полная неожиданность! Я даже подумал сначала, что это шутка. Но это настоящее письмо. Как оно дошло сюда, в Чечню, совсем непонятно! Правда, фамилия отправителя мне незнакома. Но, все равно, я очень рад! Так рад, что даже решил переписать письмо в свой дневник. Вот оно…»
Текст письма.
«Здравствуй, Алексей.
С приветом к тебе Женя.
Это письмо, наверно, тебя очень удивит, может ты будешь не доволен этим беспокойствием. Но тогда извини меня, пожалуйста.
Ты подумаешь, какое я имею отношение к тебе и почему я решила написать? Просто я увидела мать Юры и спросила, проводили тебя в армию или нет? Она сказала, что уже получили письмо от тебя и дала мне адрес твой. А я у ней спросила, может кто у тебя есть, в смысле девушка, и она тебе пишет, но она ответила, что у тебя нет никого.
Дела у меня идут по-старому, никуда не хожу, сижу дома. Может ты задашь вопрос насчет Тольки, то я совсем никакого отношения к нему не имею и не хочу иметь. Но вот вроде все пока. До свидания. С приветом Женя, надеюсь не забыл, хотя мы с тобой не очень хорошо знакомы, кроме у тети Вали, когда я была у них. Но ничего, надеюсь будем очень хорошо знакомы, и, конечно, это будет и от тебя зависеть.
Еще раз до свидания.
Жду ответа, если напишешь».
Руки солдата сворачивают листок.
Из дневника Алексея Сафонова:
«Фамилия девушки Куликова. Не припомню, кто это, хотя дом, где она живет, неподалеку от моего».
Кострома, декабрь, 1996 год.
– Был ли жесткий распорядок дня?
Николай Галкин:
– В такой командировке без жесткой дисциплины невозможно. В семь часов подъем, умывание, в восемь часов завтрак. В восемь двадцать нам уже ставилась задача: или мы шли на зачистку района или на разминирование.
Николай Галкин смотрит кадры по телевизору: по узкой улице в частном секторе Грозного движется БТР, за ним омоновцы; обыск подозреваемых; омоновцы подходят к частному дому, заглядывают в подвал; военный, осторожно ступая, входит в комнату; полуопрокинутая детская кроватка; на полу в луже крови убитая собака.
– Прочесывали лес…
Николай Галкин:
– Зеленку прочесывали. Вот как раз с северной стороны к нам вплотную подступала зеленка, то есть заросли кустарника густого. Когда она цветет весной, практически ничего не видно за двадцать метров, а в ночное время оттуда постоянно шли обстрелы. И вот мы дважды ее прочесывали. Обнаруживали там растяжки, указатели, по которым шли боевики, ночлежки.
Кадры по телевизору: отряд омоновцев подходит к «зеленке»; омоновцы входят в заросли, осторожно передвигается; один омоновец, заметив впереди строение, стреляет в окно его из подствольника; взрыв гранаты внутри строения.
– А возвращались когда, было ли определенное время, во столько-то сбор?
Николай Галкин:
– Вы понимаете, на каждую операцию время назначалось, уезжаем на три часа, но не всегда получалось. Бывало и шесть часов. Но бывало и за два часа успевали. Это зависело от объема проводимой операции.
– Но к вечеру возвращались.
– Да, к вечеру все… Вечером ужин. Для кого и обед одновременно, проверка вооружения обязательно. И назначение в наряд, то есть на ночь развод наряда. Назначался дежурный офицер – круглые сутки ответственный он был – который следил за сменой нарядов и сохранностью оружия.
– Отбой в десять часов?
– Как такового отбоя… это зависело все от обстановки. Потому что, если начинался обстрел, какой может быть отбой?..
Кадры по телевизору: спящие па полу омоновцы; двое стоят, поеживаются от холода, зевают.
Николай Галкин:
– …А так в десять-одиннадцать часов, чтобы, действительно, людям дать поспать. Но такого сна, нормального, человеческого сна не было ни одного дня. Люди в напряжении, постоянные обстрелы, бомбежки…
Летящий над городом вертолет.
Из дневника Алексея Сафонова:
«Перечитал сегодня письмо этой Жени Куликовой.
Кто же она? Ясно, что из нашего двора. Посматривала тайком, влюбилась. Откуда-то знает мать Юрки. Взяла у нее адрес. А смело спросила – есть ли у меня девушка? Вообще-то есть. За все время прислала одну открытку – и все. А здесь, в армии, особенно сейчас, в Чечне, так хочется, чтобы тебе писали письма, поздравляли с праздниками. Кстати, сегодня наш праздник – двадцать третье февраля».
В тесной комнатке сидят омоновцы, один из них читает праздничный приказ.
Омоновец:
– Боевые друзья! От имени оперативного штаба МВД России Чеченской Республики поздравляю вас с праздником Днем защитников Отечества. В тяжелых боевых условиях мы встречаем этот праздник, но таково предназначение людей в погонаx: быть там, где трудно, где oпаснo, где льется кровь, где нужны настоящие мужские силы и воля. Верность служебному воинскому долгу, стремление сохранить единство великой России свели на чеченской земле в единый миротворческий отряд армию, милицию и внутренние войска. И пусть мы не можем сегодня быть за праздничными столами с родными и близкими, однако чтим этот святой для наших отцов и дедов праздник и стараемся быть достойными продолжателями их славных традиций. Спасибо вам за мужество, за самоотверженность и профессиональное мастерство! В них гарантия нашего возвращения к родным и близким. Великое спасибо нашим товарищам, погибшим здесь в боях с бандитами. Великая скорбь по ним и вечная им память. Желаю всем счастья, здоровья, успехов в службе, благополучия, а раненым – скорейшего выздоровления. Сегодня вы доказали, что Отечество может на вас положиться. С праздником!
Начальник группы управления оперативного штаба МВД России генерал-майор милиции Храпов.
Николай Галкин:
– Ребята, я прошу, давайте почтим память тем ребятам-бойцам, которые остались на этой земле, и которых нет с нами.
Все встают. Минута молчания.
Николай Галкин:
– Прошу садится.
Все садятся.
Николай Галкин (обращается к омоновцу):
– Ну что, Александр Николаевич, накормите праздничным ужином?
Омоновец:
– Макароны.
Все смеются.
Улица на окраине Грозного. Обгоревшая мусульманская мечеть. Дома с заклеенными крест на крест стеклами в окнax. У обочины дороги стоят танки.
Из дневника Алексея Сафонова:
«Третий день перебираю в голове всех знакомых девчонок. Есть возможность переслать письмо этой Жене Куликовой, а у меня тормоз. А хочется ответить! Почему-то представляется она такой одинокой. Жалко ее! И потом, кто этот Толька? Почему она с ним не хочет иметь никаких отношений? Обидел он ее чем-то?.. Вот тормоз в голове, а! С этой Чечней совсем одубеешь. Говорят, по телеку нас показывают всех такими хорошими! А здесь всего хватает! И говна тоже!.. Вчера ОМОН из Оренбурга поймал солдат-мародеров… У одной женщины забрали последние часы. Прапор обиделся на омоновцев и хотел рвануть гранату. Говорят, он уже и чеку вытащил. Еле отобрали».
Кострома, декабрь, 1996 год.
Николай Галкин смотрит кадры по телевизору: пьяные солдаты; омоновцы обыскивают
конец ознакомительного фрагмента
Внимание! Это ознакомительный фрагмент книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента ООО "ЛитРес".
В настоящее время полным ходом идет разработка новых боевых уставов для Вооруженных Сил России. В этой связи мне хотелось бы вынести на обсуждение достаточно интересный документ, который попал ко мне в руки во время командировки в Чеченскую Республику. Это письмо боевика-наемника, воевавшего в Чечне. Обращается он не к кому-нибудь, а к генералу Российской Армии. Конечно, некоторые мысли, высказанные бывшим членом незаконных вооруженных формирований, можно поставить под сомнение. Но в целом он прав. Мы не всегда учитываем опыт боевых действий и продолжаем нести потери. А жаль. Возможно, это письмо, пока еще не утверждены новые боевые уставы, поможет некоторым командирам избежать лишней крови. Письмо публикуется практически без редактирования. Исправлены только орфографические ошибки.
- Гражданин генерал! Я, можно сказать, бывший боевик. Но прежде всего я бывший старший сержант СА, которого бросили на поле боя в ДРА за несколько недель до (как я узнал потом) вывода наших войск из Афганистана.
Итак, я с тремя переломами конечностей, ребер, сильным сотрясением в 27 лет стал седым мусульманином. "Приютил" меня хазарец, когда-то живший в СССР и немного знавший русский язык. Он меня выходил. Когда я стал немного понимать пушту, то узнал, что война в Афганистане закончилась, СССР нет, ну и так далее.
В скором времени я стал членом его семьи, но это длилось недолго. С гибелью Наджиба все изменилось. Сначала не вернулся из поездки в Пакистан мой тесть. К тому времени мы перебрались из-под Кандагара в Кундуз. А когда я вернулся с запчастями в свой дом ночью, соседский парнишка сообщил по секрету, что спрашивали и искали меня. Через два дня талибы взяли и меня. Так я стал "добровольно" боевиком-наемником.
Шла война в Чечне — первая. Таких, как я, арабов-чеченцев, стали готовить для джихада в Чечне. Готовили в лагерях под Мазари-Шарифом, затем переслали под Кандагар. Были среди нас украинцы, казахи, узбеки, много иорданцев и так далее.
После подготовки последнее наставление давали натовские инструкторы. Перебросили нас в Турцию, там лагеря пересылки, отдыха и лечения "чеченцев". Говорили, что высококвалифицированные врачи тоже были из бывших советских граждан.
Через государственную границу нас переправляли по железной дороге. Без остановок провезли через всю Грузию. Там нам выдали паспорта РФ. В Грузии к нам относились, как к героям. Прошли акклиматизацию, но тут закончилась первая война в Чечне.
Нас продолжали готовить. В лагере началась боевая подготовка — горная. Затем возили оружие в Чечню — через Азербайджан, Дагестан, Аргунское ущелье, Панкисское ущелье и через Ингушетию.
Вскоре заговорили о новой войне. Европа и США дали добро, политическое обеспечение гарантировали. Должны были начать чеченцы. Их готовы были поддержать ингуши. Началась окончательная подготовка — изучение региона, выход в него, базы, склады (многие мы сами и делали), выдали обмундирование, спутниковые телефоны. Чеченско-натовское командование хотело упредить события. Они боялись, что перед началом боевых действий закроют границы с Грузией, Азербайджаном, Ингушетией и Дагестаном. Удар ожидали вдоль Терека. Отделение равнинной части. Уничтожение охватом по внешнему кольцу и внутренней проческой — с поголовным захватом, повальным обыском зданий, подворий и т. д. Но этого никто не сделал. Затем они ожидали, что, сузив внешнее кольцо по Тереку с захваченными переправами, разделив по хребтам три направления, РФ двинется вдоль ущелий к уже наглухо закрытой границе. Но этого тоже не случилось. Видимо, наши генералы, извините за вольнодумство, ни в ДРА, ни в Чечне так и не научились воевать в горах, тем более не в открытом бою, а с бандами, хорошо знающими местность, хорошо вооруженными, а самое главное — осведомленными. Наблюдение и разведку ведут все абсолютно — женщины, дети, которые за похвалу ваххабита готовы и умереть — он джигит!!!
Еще по пути в Чечню я решил, что при малейшей возможности вернусь домой. Из Афгана я вывез почти все свои сбережения и надеялся, что мне хватит 11 тысяч долларов.
Еще в Грузии меня назначили помощником полевого командира. С началом второй войны нашу группу сначала бросили под Гудермес, потом мы вошли в Шали. Многие в банде были местными. Получали деньги за бой и домой. Вы ищете, а он сидит, ждет сигнала, а выторговывает за полученные в бою деньги у тыловиков продукты — сухпай, тушенку, а порой и боеприпасы "для самообороны от бандитов".
В боях я был, но не убивал. В основном выносил раненых и убитых. После одного боя нас попытались преследовать, тут и шлепнул араба-кассира, а перед рассветом ушел через Харами в Шамильку. Затем за 250 баксов переплыл в Казахстан, затем перебрался в Бишкек. Назвался беженцем. Немного подработав, освоился и выехал в Алма-Ату. Там жили мои сослуживцы, и я надеялся их найти. Встретил даже афганцев, они мне помогли.
Это все хорошо, но главное о тактике действий обеих сторон:
1. Бандиты хорошо знают тактику советской армии, начиная с бендеровцев. Аналитики НАТО ее изучили, обобщили и дали нам инструкции еще на базах. Они знают и прямо говорят, что "русские эти вопросы не изучают и не учитывают", а жаль, очень плохо.
2. Бандиты знают, что Армия РФ не подготовлена к ночным действиям. Ни солдаты, ни офицеры действовать ночью не обучены, и материального обеспечения нет. В первую войну через боевые порядки проходили целые банды по 200-300 человек. Они знают, что в Армии РФ нет ПСНР (радары наземной разведки), нет приборов ночного видения, приборов бесшумной стрельбы. А коли так, бандиты все вылазки проводят и готовят ночью — русские спят. Бандюги днем проводят вылазки только хорошо подготовленные и наверняка, а так — отсидка, отдыхают, сбор информации осуществляют, я уже говорил, дети и женщины, особенно из числа "пострадавших", т. е. у кого уже убит муж, брат, сын и т. д.
Ведется интенсивнейшая идеологическая обработка этих детей, после чего они могут даже идти на самопожертвование (джихад, газават). И засады выходят с рассветом. В назначенное время или по сигналу — из схрона оружие и вперед. Выставляют "маяков" - стоят на дороге или на высотке, откуда все видно. Как наши войска появились — ушел — это сигнал. Почти у всех полевых командиров радиостанции спутниковой связи. Полученные с натовских баз в Турции данные со спутников тут же передают полевикам, и те знают, когда куда какая колонна вышла, что делается в местах дислокации. Указывают направление выхода из боя и т.д. Все передвижения контролируются. Как говорили инструкторы, русские не осуществляют радиоконтроль и пеленгацию, и в этом им "помог" Ельцин, уничтожив КГБ.
3. Почему огромные потери наших войск на марше? Потому что возите живых трупов в машине, то есть под тентом. Снимите тенты с машин в районах боевых действий. Разверните бойцов лицом к врагу. Посадите людей лицом к борту, скамейки в середине. Оружие наизготовку, а не как дрова, как попало. Тактика бандитов — засада с расположением в два эшелона: 1-й эшелон огонь открывает первым. Во
2-м работают снайперы. Убив бортовых, загородили выход, и из-под тента никто не вылезет, а попытается — добивает 1-й эшелон. Под тентом люди, как в мешке, не видят, кто и откуда стреляет. И сами не могут стрелять. Пока развернулись — готовы уже.
Дальше: стреляют первый эшелон через одного: один стреляет, второй перезаряжает — создается непрерывный огонь и эффект "много бандитов" и т.д. Как правило, это сеет страх и панику. Как только боеприпасы, 2-3 магазина, расходуются, 1-й эшелон отходит, выносит убитых и раненых, а 2-й добивает и прикрывает отход. Поэтому создается впечатление, что было много боевиков, и не успели опомниться, как бандитов нет, а если и были, то в 70-100 метрах, а на поле боя ни одного трупа.
В каждом эшелоне назначаются выносчики, которые не столько стреляют, сколько следят за боем и сразу вытаскивают раненых и убитых. Назначают крепких мужиков. А если бы преследовали банду после боя, то были бы и трупы, да и банда бы не уходила. Но порой уже некому-то и преследовать. Все в кузове под тентом покоятся. Вот и вся тактика.
4. Захват заложников и пленных. На это тоже есть инструкция. В ней говорится, что надо следить за "мокрой курицей". Так называют любителей базаров. Поскольку тыл не работает — нерадивого, беспечного размазню с оружием "за спину" взять — и обратно на базар, затеряться в толпе. И были таковы. Это же было в Афгане. Вот ваш опыт, отцы-командиры.
5. Ошибка командования — и бандюки боялись этого. Нужно сразу с проведением "зачисток" проводить перепись населения. Пришли в деревню — переписали в каждом доме, сколько кто где, а по пути через остатки документов в администрациях и через соседей надо бы уточнять фактическое положение в каждом дворе. Контроль — пришли из милиции или те же войска в село и проверили — нет мужиков. Вот список уже готовой банды. Пришли новые — кто вы, "братцы", и откуда будете? Их осмотр и обыск в доме — где ружьишко-то спрятал?!
Любой выезд и приезд — через регистрацию в МВД. Ушел в банду — ату его! Жди — пришел — шлепнули. Для этого нужно было закрепить за каждым подразделением населенные пункты и установить контроль за любым передвижением, особенно ночью с ПНВ, и планомерный отстрел выходящих на сбор бандюков. Больше никто ночью не выйдет, из банды никто не придет.
За этот счет кормятся дома половины бандюков, поэтому меньше проблем с продовольствием. Остальное решают наши тыловики, продавая втихаря продукты. А была бы зона ответственности, армейский командир, ВВ и работник МВД взаимными усилиями ситуацию бы контролировали, и появление любого нового — ату его (Хаттаба, Басаева и других ищите у их жен, зимой они там).
И еще раз — не рассеивайте банды. Это вы их рассаживаете, как рассаду в огороде. Пример: в банде, где я был, нам как-то сказали срочно выйти и уничтожить колонну. Но информаторы дали неточную информацию (у наблюдателя была рация о выходе первых машин, он доложил и ушел, остальные задержались, видимо). Вот и врезал банде батальон, "рассеял" и "победил". Да уж! Каждые подгруппы имеют всегда задачу отходить, где общий район сбора банды. А если бы за нами погнались — боеприпасов почти "0" - выпалили. Тащить нужно двух раненых и убитого. Далеко бы не ушли — конечно, бросили бы всех и тогда, может быть, ушли.
А так в Ингушетии, в бывшем санатории, раненых подлечили — и снова в строй. Вот и результат "рассеивания"-посева — через 1 месяц банда, отдохнувшая, в сборе. Вот почему так долго остаются живые и неуловимые полевые командиры. Были бы группы быстрого реагирования, с собаками, на вертолете, и срочно в район столкновения при поддержке "битых" - то есть, кого обстреляли, и в погоню. Таковых нет.